Резвится, скачет перед Нею,
Кто мнет затянутой своею
Рукой платочек кружевной,
Покуда, от натуги красный,
Ей негритенок шлейф несет,
Следя, исполненный забот,
За каждой складкою атласной
И обезьяна, средь проказ,
Не сводит взора с груди белой,
Сокровища, какое смело
Нагой божок бы смял тотчас.
А негритенок-плут порою
Повыше норовит поднять
Свой пышный груз, чтоб увидать
То, что в мечтах пьянит мечтою.
Она ж проходит лестниц ряд,
Глядя без всякого смущенья
На дерзостное восхищенье
Своих вполне ручных зверят.
Впрочем, только ли в шутке дело? Ватто писал:
Nous sommes des animaux, mus par des rythmes propres [de nos corps]. Nous ne parlons que de notre esprit, de notre coeur, de ce à quoi nous pensons, de nos espoirs, de notre passé, de nos manques, de nos croyances, mais du corps jamais. De notre être animal jamais...Не забавно ли слышать такое из уст певца галантного восемнадцатого века? Но, похоже, Ватто замешивал свои краски на рациональном картезианстве семнадцатого.
