Лоскут

...правительство, то есть, банкирская и адвокатская аристократия, сделавшая родину своей специальностью, как некогда священники - монархию, почувствовали необходимость дурачить добрый французский народ новыми словами и старыми идеями, по образу философов всех школ и ловкачей всех времен. [...] И вот, раз мы (пишущая братия, созываемая под крышу нового печатного органа, I_P) смеемся и над свободой и над деспотизмом, смеемся и над религией и над неверием, и раз отечество для нас - это столица, где идеи обмениваются и продаются по столько-то за строку, где каждый день приносит вкусные обеды и многочисленные зрелища, где кишат продажные распутницы, где ужины заканчиваются утром, где любовь, как извозчичьи кареты, отдается напрокат; раз Париж всегда будет самым пленительным из всех отечеств - отечеством радости, свободы, ума, хорошеньких женщин, прохвостов, доброго вина, где жезл правления никогда не будет особенно чувствоваться, потому что мы стоим возле тех, у кого он в руках... мы, истинные приверженцы бога Мефистофеля, подрядились перекрашивать общественное мнение, переодевать актеров, прибивать новые доски к правительственному балагану, подносить лекарство доктринерам, подвергать старых республиканцев (чему? I_P), подновлять бонапартистов, снабжать провиантом центр, но все это при том условии, чтобы нам было позволено смеяться втихомолку над королями и народами, менять по вечерам утреннее свое мнение, вести веселую жизнь на манер Панурга или возлежать more orientali (на восточный лад) на подушках.