Фильм номинирован, увенчан, пересказан - подробно писать о нем нет смысла. Замечу только, что
копчение гольца на оружейном плутонии (или что там, в генераторе,) - перебор, придающий крепко выстроенным отношениям героев характер, при котором встроенный в зрителя дозиметр достоверного зашкаливает, стрелка переходит в красную зону, звучит сигнал тревоги. Можно было бы обойтись менее зловещими средствами, не ядерным комельком, а, не знаю, капканом каким-нибудь или ранением из карабина...
Прекрасно сыгравший Григорий Добрыгин, оказывается, учился хореографии в академии при Большом. Этим объясняется то, что подразумеваемые ролью животный страх и разложение личности он играет не столько мимикой, сколько телом, пластикой, вывернутой наизнанку: повисшими плетьми конечностей, безвольной линией спины, походкой лагерного доходяги.
Впрочем, и мимикой. Последняя так занимала режиссера и оператора, что крупные планы украли у натурных съемок минут пятнадцать, а то и больше. Природа там заслуживает не меньшего внимания.
Неплохая лента, которая у меня, неопытного зрителя, не ассоциируется ни с киностудией Довженко, ни с иными местами, проводившими в жизнь партийную линию Госкомитета по кинематографии.
